И время, тобой опьяненное, плыло назад.
Святые спивались, и падали в обморок черти.
А ты, наигравшись по полной, закрыла глаза…
Закрыла глаза и придумала жизнь после смерти. (с)
Жизнь покинула вёльву с последним выдохом, черты девушки заострились, кожа побледнела, становясь словно фарфоровой, а под глазами залегли тени… которым не суждено было остаться там надолго. Уже через пару мгновений посиневших губ исландки коснулись алые капли, и когда первая из них прошла в горло, хрупкое тело изогнулось под немыслимым углом… и снова обмякло в руках мужчины…лишь на секунду, потому что потом девушка, не открывая глаз, облизнулась и потянулась за запястьем мужчины, поймав его тонкими пальцами и прильнув к ране, не давая ей затянуться. Фрейя собирала кровь губами и язычком, еще не дыша, но уже наслаждаясь каждой каплей.
Так продолжалось, пока норманн не отстранился… и буквально через мгновение девушку словно отбросило от него. Луна вновь вышла из-за туч и заглянула в окна хижины, словно не желая пропускать самое интересное. В ее свете кожа вёльвы казалась почти серебряной, а сама девушка – скульптурой, искусно выточенный изо льда… и эта скульптура двигалась…
Боль. Всепоглощающая Боль охватила Фрейю. Даже в самом страшном сне она не могла представить, что бывает такая боль. Девушке казалось, что в ее вены залили ледяную воду, сверху добавили масла, и все это подожгли. Исландка не могла открыть глаз, не чувствовала, как заносы впиваются в пальцы, судорожно царапающие пол, не могла справиться с судорожно сокращающимися мышцами, заставлявшими ее тело причудливо изгибаться, почти ломаясь на полу.
Губы исландки были приоткрыты в беззвучном стоне, но сама на не услышала бы, даже если бы кричала в голос. Ни звуки пиршества норманнов внизу, ни уханье совы, ни плеск моря – ничто не могло прорваться через плотную пелену боли. Сознание почти покинуло вёльву. Она не понимала где находится, забыла, что происходит… не осталось сил ни на ненависть, ни на то, чтобы хотя бы просто думать. Только ощущения, что затмевали все.
Ночь перевалила через середину, и луна ушла, оставив девушку наедине со своей болью и вампиром, наблюдающим за ней. Фрейя не знала, сколько это продолжалось, запутавшись к собственных чувствах, то переставая ощущать свое тело, то вновь возвращаясь в него.
Все закончилось внезапно. Словно кто-то одновременно вытащил тысячу игл, терзающих ее тело. Вёльва вскрикнула последний раз и обмякла на полу…чтобы застонать через секунду от той какофонии звуков и смеси запахов, что на нее обрушились.
Голубые глаза испуганно распахнулись, выхватывая из полумрака не только силуэт, но и черты лица норманна. Никогда еще исландка не видела так хорошо, и никогда еще ей так не хотелось не видеть ничего… но стоило моргнуть, как звуки и запахи начинали сводить ее с ума, с куда большей силой…
- Почему? – единственный вопрос, сорвавшийся с губ девушки. Она уже знала, что произошло с ней, и не видела смысла это уточнять. Единственное, чего она не понимала – это за что и зачем драугр обратил ее. И почему не ушел сразу после этого. Фрейя забилась в угол, притянув колени к груди, словно это могло защитить ее. Тело исландки дрожало, как в лихорадке, одновременно хотелось есть, пить, но еще больше – бежать от этого страшного не-человека. Но не было сил даже для того, чтобы подняться.
Отредактировано Freyja Vanadis (2012-02-03 14:22:23)
